Стокгольмский синдром. Стокгольмский синдром что это

Об авторе: Здравствуйте! Меня зовут Каролина Кораблева, и я являюсь жительницей Подмосковья, в частности, города Одинцово. Я исповедую любовь к жизни и людям вокруг меня, в своей жизни стараюсь сочетать реализм и оптимизм. Важным качеством, которое я ценю в других, является их умение вести себя в различных жизненных ситуациях. Моя страсть к психологии, а именно к конфликтологии, подтолкнула меня к получению образования в Российском государственном социальном университете, где я обучалась на факультете психологии труда и специальной психологии.

Стокгольмский синдром

Стокгольмский синдром (англ. Stockholm Syndrome) представляет собой широко известный термин в психологии, который описывает сложную и травмирующую связь, возникающую как защитная, подсознательная реакция, которая может проявляться как взаимная или односторонняя симпатия, возникающая между жертвой и ее агрессором. Такого рода связь часто формируется во время ситуаций, связанных с захватами или похищениями, а также в случаях, когда жертва сталкивается с насилием или же угрозой его применения. В условиях сильного эмоционального потрясения заложники могут начинаются ощущать симпатию к своим похитителям, оправдывать их поступки, а в дальнейшем даже идентифицировать себя с ними, принимая их идеи и рассматривая собственную жертву как необходимую для достижения какой-то «общей» цели. Похожий феномен, называемый бытовым стокгольмским синдромом, может возникать в рамках доминирующих, негативных семейных отношений и считается одной из наиболее распространенных вариаций этого синдрома.

Несмотря на свою парадоксальную природу, термин «Стокгольмский синдром» стал популярным и приобрел множество синонимов, таких как «синдром идентификации заложника» (англ. Hostage Identification Syndrome), «синдром общего чувства» (англ. Common Feeling Syndrome), «Стокгольмский фактор» (англ. Stockholm Factor), «синдром выживания заложников» (англ. Hostage Survival Syndrome) и другие. Создателем термина считается криминалист Нильс Беджеро, который использовал его при анализе событий, произошедших в Стокгольме в августе 1973 года, когда имели место захваты заложников. Первоначально механизм психологической защиты, лежащий в основе данного синдрома, был описан Анной Фрейд в 1936 году, где он был известен как «идентификация с агрессором».

Современные исследователи склонны полагать, что стокгольмский синдром не является психологическим парадоксом или расстройством, а скорее представляет собой нормальную человеческую реакцию на тяжелейшие травматические ситуации. Поэтому стокгольмский синдром не включен в международные классификации психических заболеваний.

По данным FBI, стокгольмский синдром — это достаточно редкое явление, отмеченное на практике. Исследования показывают, что из более чем 1200 зарегистрированных случаев захвата заложников с участием захватчиков, только 8% случаев указывают на наличие признаков стокгольмского синдрома.

Содержание

Стокгольмский синдром может развиться в различных ситуациях, включая:

• Акты политического и криминального терроризма, такие как захваты заложников;
• Военные действия, включая взятие военнопленных;
• Заключение в концлагеря и тюрьмы;
• Судебные разбирательства;
• Авторитарные межличностные отношения в политических группах и религиозных сектах;
• Различные национальные обряды, например, похищение невесты;
• Похищение с целью порабощения, шантажа или получения выкупа;
• Случаи внутрисемейного насилия и сексуального домогательства.

Механизм психологической защиты, сквозь который проявляется синдром, строится на надежде жертвы на то, что агрессор проявит снисходительность, если она полностью подчинится его требованиям. В этом контексте жертва, как правило, пытается продемонстрировать свою покорность, логически оправдывает поступки захватчика, стремится завоевать его одобрение и защиту.

Гуманизация отношений между захватчиком и жертвой служит ключевым аспектом в формировании стокгольмского синдрома и определяется рядом факторов:

• Возможность и качество социального взаимодействия между заложниками и захватчиками. Например, если пленников лишают возможности общения, завязывают им глаза или заткнули рот, это препятствует эмоциональной связи;
• Возможность рационального объяснения жестокого поведения. Если действия агрессора выглядят необоснованными и иррациональными, это подрывает возможность формирования симпатии;
• Языковой барьер. Неудовлетворительные возможности общаться затрудняют установление симпатии между заложниками и террористами;
• Психологическая грамотность и знания о методах выживания. Заложники с более высоким уровнем психологической грамотности с большей вероятностью смогут взаимодействовать и влиять друг на друга;
• Личные качества участников ситуации, а также способности к дипломатическому общению. Заложник с дипломатическими способностями может убедить агрессора пересмотреть его точку зрения;
• Система культурных стереотипов. Расовые, этнические, религиозные и идеологические разногласия ставят серьезные преграды на пути к формированию нормальных отношений между жертвой и агрессором;
• Продолжительность удержания в плену. Существуют свидетельства, что стокгольмский синдром начинает развиваться через 3-4 дня пребывания в заключении, и может усиливаться при условии изоляции заложников. Чем дольше жертва находится в плену, тем больше у неё шансов понять мотивации и цели захватчика, особенно когда речь идет о политических актах, что может привести к восприятию надежд захватчика как легитимных.

Важно отметить, что террористы осознают, что их жизнь напрямую зависит от жизни заложников. Это создает у пленников ощущение уязвимости и беспомощности, так как они осознают, что физически не могут защититься как от захватчиков, так и от возможной подмоги при штурме. В конечном итоге, жертвы могут начать эмоционально привязываться к своим захватчикам и оправдывать их действия. В истории известно множество случаев, когда жертвы совместно с захватчиками ожидали выполнения условий последнего на протяжении многих месяцев.

Термин «Стокгольмский синдром» носит исключительно географический характер, но также существует множество синонимов, включая синдром здравого смысла, стокгольмский фактор и синдром выживания заложников. Это явление стало предметом изучения для множество ученых и криминалистов.

Стокгольмский синдром: история

События, произошедшие 23 августа 1973 года в Стокгольме, стали поводом для формирования термина «стокгольмский синдром». Вот уже несколько лет, как Ян-Эрик Олссон, освободившийся из тюрьмы, взял заложников в одном из местных банков. Он захватил троих женщин:

Среди них был и Свен Сефстрём.

С целью спасти жизни заложников шведская полиция пошла на сделку с преступником, в том числе предоставив ему его бывшего сокамерника Кларка Олофссона для переговоров. Убедившихся в серьёзности ситуации, заложницы обратились к премьер-министре Улофу Пальме с запросом выполнить условия их похитителя.

26 августа полиция начала активные попытки освободить людей, но один из преступников открыл стрельбу в знак противодействия, угрожая убить заложников в случае применения «газовой атаки». 28 августа было принято решение о проведении подобной атаки, поскольку не осталось других вариантов. Служба безопасности смогла взять ситуацию под контроль, и захватчики сдались через полчаса, а заложники были благополучно освобождены.

Удивлению полиции и общественности не было предела, когда три женщины и один мужчина, освобожденные из плена, выразили отсутствие страха перед захватчиками, заявляя, что не испытывают к ним ненависти, и даже пожелали им добра. Психиатр Нильс Бейерут, проводивший консультации с правоохранительными органами, описал это как Нормальмсторгсиндром (Normmalmstorg Syndrome), который позже и стал известен как «Стокгольмский синдром».

На самом деле это явление было замечено многими прежде, но именно случай в Стокгольме стал пусковым крючком для дальнейшего изучения. Механизм защиты, лежащий в основе стокгольмского синдрома, был впервые обозначен Анной Фрейд в 1936 году как «идентификация с агрессором».

Причины Стокгольмского синдрома

Стокгольмский синдром — это концепция, описывающая иррациональную симпатию, которая может возникнуть между жертвами и их похитителями в процессе захвата.

К причинам такого поведения относятся:

• Человеческая психика часто находит способы адаптироваться к ужасным обстоятельствам;
• Понимание того, что твоя жизнь зависит от агрессивного человека, готового в любой момент лишить тебя её, становится невыносимым;
• Психика пытается найти объяснение неизбежной ситуации и оправдать действия преступника, приходя к мысли «мир, возможно, не так горько, как могло бы казаться, и у него могут быть причины на такое поведение»;
• Заложники могут надеяться на лучшее, искусственно поднимая уровень ожидания, из-за чего они начинают соглашаться с действиями своих похитителей, стремясь угодить им;
• Общение между заложниками и похитителями может создаваться длительным временным взаимодействием, а также чувством беспомощности; в результате возникает иллюзия о том, что они контролируют ситуацию;
• Иногда общий стресс и переживание вместе способны вызывать факторы симпатии, что может формировать между ними непростую взаимосвязь. Например, в суде после похищения Патти Херст ей удалось продемонстрировать, что она не поддерживает своего похитителя, а лишь пыталась спасти свою жизнь, и потому она была оправдана.

Проявление стокгольмского синдрома можно наблюдать не только в случаях похищений, но также и в отношениях насилия, особенно в тех случаях, когда один из партнеров действует по отношению к другому как абьюзер. Этот феномен также может наблюдаться в семейной обстановке, когда один из членов семьи использует манипуляции для контроля другого.

Известные случаи

Патти Херст

Одним из наиболее ярких случаев, упоминаемых в контексте стокгольмского синдрому, является история Патти Херст.

В 1974 году члены радикальной группировки «Симбионская освободительная армия» ворвались в дом, где вместе с бойфрендом жила девятнадцатилетняя Патти, и похитили ее. Первоначально планировалось использовать Патти в качестве обмена на членов банды, которые уже отбывали срок в тюрьме, но полицейские отказывались идти на сделку. Девушку держали в заточении 57 дней, причём не допускали к элементарным вещам, включая возможность пользоваться туалетом. На фоне требований о выкупе и угрозах со стороны группировки, Патти начала общаться с некоторыми из похитителей, среди которых был и тот, кто проявил к ней человечность, заботясь о ней и обслуживая её потребности. С течением времени, она заявила:

«Будь заложником или сражайся за свободу с САО. Я выбрала бой. Я остаюсь с новыми друзьями».

Вскоре после этого Патти вместе с другими членами банды ворвалась в один из банков, вооружённая.

Затем последовали другие грабежи. После одной из операций, когда полицейские застрелили человека, который похитил её, Патти стала ещё более ярым сторонником группы. Когда её арестовали, ей удалось доказать, что она фактически не поддерживала похищение, а лишь пыталась выжить, а её действия были оправданы стремлением к самооборонению. Она была признана жертвой стокгольмского синдрома и осуждена всего на семь лет, хотя позже приговор был отменён президентом.

Наташа Кампуш

История Наташи Кампуш рассматривается как классический пример стокгольмского синдрома. В 1998 году тридцатишестилетний Вольфганг Приклопил похитил одиннадцатилетнюю девочку Наташу, укрыв её в подвале собственного дома, где она провела много лет. По её словам, сексуальных отношений между ними не происходило.

В 2006 году Наташа смогла сбежать от своего похитителя, но Приклопил покончил с собой, как только понял, что его пленница удалось сбежать. После широкого освещения этой истории в СМИ начали появляться кадры, на которых Наташа и Вольфганг стоят вместе на фоне красивого пейзажа, обнявшись и улыбающиеся. В своей автобиографии после освобождения, Наташа писала о Вольфганге достаточно нейтрально, и отмечала, что он не проявлял особую жестокость к ней. После его смерти дом, в котором жил Приклопил, был передан Наташе.

Механизм возникновения

1. Шок. Первоначальный этап возникновения стрессовой связи с агрессором — это травма, когда событие превышает привычный уровень восприятия страха. Такие ситуации, как захват заложников, ограбления, террористические акты, ставят человека в ситуацию острого стресса.
2. Лишение. Жертва должна находиться в изоляции вместе с обидчиком. Эта изоляция является критической для формирования отношений, и идеальные условия будут сводиться к полной депривации всех чувств, что делает жертву эмоционально зависимой от своего угнетателя.
3. Распечатка. Женщина или мужчина, чувствуя себя комфортно, попадают в мир насилия, и первым, кто демонстрирует заботу, может оказаться обидчик. Это фактически создает потребность в безопасности, и в этом контексте жертва может почувствовать симпатию к тому, кто проявил хотя бы малые знаки сострадания.
4. Жёсткие правила игры и внешняя угроза. Чтобы защитить себя, жертва начинает считать проблемы и трудности агрессора своими собственными, а его месть становится главным источником страха и способствуют формированию чувства зависимости.
5. Незаконченный гештальт. Стокгольмский синдром показывает, что жертвы могут по сути длительный срок испытывать пока еще сильные эмоции к своим мучителям, что порождает длительное восприятие как незавершенное. Пленник укрепляет воспоминания о страданиях и, как выглядит, любви, когда не завершённые отношения или эпизоды остаются навсегда в памяти. Человек жестоко себя обманывает, когда перестаёт управлять вариантами своего выбора. Выходя из отношений, мы превращаемся в жертву.

Мне крайне не нравится, когда это термин используется, поскольку он зачастую применяется для объяснения, когда жертва оправдывает своего мучителя, что не является корректным. Во многих странах до сих пор бытует обычай похищения невесты, не в игре, а в реальном насилии. Если она чувствует симпатию к своeму похитителю, это может быть названа как бытовой стокгольмский синдром. Психологические условия не столь критичны, как в классическом смысле.

Если вы обнаружили, что стали жертвой домашнего насилия или оказались в сложной ситуации в отношениях, крайне важно обратиться к специалисту, который сможет помочь вам разобраться в своих чувствах и понимании взаимодействия с вашим партнером. Я или один из моих коллег можем оказать необходимую помощь и поддержку.

Бытовой стокгольмский синдром

Тем не менее, стокгольмский синдром может проявляться не только в экстраординарных ситуациях, таких как похищения или теракты, но и в повседневной жизни, в рамках токсичных семейных отношений. В нашей клинике специалисты регулярно принимают пациентов, у которых обнаруживаются признаки семейного стокгольмского синдрома.

Это может быть женщина, которая долгое время находилась в абьюзивных отношениях и теперь испытывает чувство вины за то, что нашла в себе силы разорвать их, разрушив семью.

Или подросток, ставший жертвой сексуальных домогательств со стороны близкого члена семьи, кто находит способы оправдать свое плохое отношение, несмотря на то, что её родители окружают ее заботой, проявляют любящие чувства.

Также не редкость, когда сотрудники компаний становятся заложниками токсичной среды с начальниками, которые оскорбляют и унижают своих подчиненных, но при этом могут казаться милыми и профессиональными на короткий промежуток безнападково.

Существуют также примеры корпоративного стокгольмского синдрома, проявляющегося всё более явственно. Это явление охватывает людей, которые столкнулись с травматическим опытом, агрессией или домогательствами на рабочем месте, и начинают воспринимать свои мучителей с симпатией, несмотря на очевидное ненадлежащее обращение.

Для развития стокгольмского синдрома необходимы определенные условия:

• Психологически травмирующая ситуация, проявляющаяся в виде жестокого обращения или агрессии;
• Наличие условий для установления эмоциональной связи: регулярные контакты, совместное времяпрепровождение;
• Значительная разница в уровнях власти и возможностях сторон;
• Обстоятельства, серьезно ограничивающие возможность выхода из этих отношений.

В таких отношениях абьюзер становится одновременно источником страдания и потенциального утешения. После волны насилия могут следовать моменты покоя, добрых отношений или даже чувства признания, которые воспринимаются жертвой как мимолетное благословение.

Признаки стокгольмского синдрома

Жертва, страдающая от стокгольмского синдрома, начинает испытывать положительные чувства к своему агрессору и отвергать помощь со стороны тех, кто пытается её защитить. Это могут быть представители правоохранительных органов, адвокаты или даже близкие люди, которые стеждествуют её с агрессором и осуждают его поведение.

Жертва субъективно начинает видеть человечность в своем мучителе, ищет у него достоинства, начинает идентифицировать себя с ним и считает, что их взгляды и ценности схожи.

Механизм возникновения стокгольмского синдрома тесно связан с инстинктом самосохранения, который подкрепляется надеждой, что агрессор проявит милосердие, если жертва покажет послушание. Опасность стокгольмского синдрома заключается в том, что жертва может начать действовать против собственных интересов, не осознавая этого, что усложняет процесс получения помощи от окружающих.

После задержания Патти Херст, специалисты провели психиатрическую экспертизу и диагностировали у нее тяжелые посттравматические расстройства, вызванные волнением, страхом за свою жизнь и чувством беспомощности.

Причины стокгольмского синдрома

Ситуация с проявлением стокгольмского синдрома в домашних условиях или отношении часто имеет различные причины. Три ключевые варианта:

► Стокгольмский синдром в отношениях проявляет себя на уровне личных особенностей жертвы. Чаще всего в таких сценариях речь идет о динамике в семье, где муж-агрессор и жёна-жертва. Низкая самооценка жертвы может привести к убеждению, что она не заслуживает лучшего обращения, и что такие условия в отношениях — это норма.

► Жертва может интерпретировать «любовь» и «заботу», получаемую от партнёра, как норму отношений. Чаще всего возникают отговорки вроде: «Если он душит, значит, он любит» или «Лучше быть с кем-то, чем не с кем». В подобных парах мужчина с неустойчивой психикой и властным характером зачастую притягивается к восторженной, послушной женщине, что в итоге может привести к абьюзивным отношениям.

► Стокгольмский синдром формируется также из-за ошибок в воспитании со стороны родителей, которые могут приучать своих детей к унижениям или пренебрегающему обращению, что формирует у них комплекс жертвы. Дети, выросшие в атмосфере агрессии и недостатка внимания, с большей вероятностью станут жертвами в будущих отношениях.

► Стокгольмский синдром в повседневной жизни может формироваться как последствия травмирующей ситуации. Применение защитного механизма терпения создает иллюзию безопасности. Происходящее с мужчинами тоже бывает результатом превращения в абьюзеров. Тихое насилие, применяемое в виде угроз, манипуляций или выражения неагрессивно-резких комментариев, формирует у жертвы недовольство.

► Социальный стокгольмский синдром может образовывать порочный круг, где побои и защитные реакции становятся частью отношений. Женщина может прощать своего мучителя и возвращаться к старым схемам, испытывая туда переплетенное чувство вины, несмотря на однозначно травматический опыт.

► На профессиональном уровне стокгольмский синдром может проявляться в случаях, когда начальник выступает в роли агрессора. Работник остаётся в условиях стресса и унижения, испытывая симпатию к своему мучителю. Работающие в таких обстоятельствах люди зачастую физически зависимы от источника своих доходов, что создает определенные трудности.

Стокгольмский синдром: примеры из жизни

С момента появления термина «стокгольмский синдром» психологи заметили, что подобные случаи случаются довольно часто и даже имеют тенденцию к наследованию. Часто эти обстоятельства остаются неизвестными, и многие истории о насилии остаются в тени обыденной жизни. К тому же можно отметить, что стокгольмский синдром как явление имел свои обороты в культурных контекстах, особенно среди женщин.

Яркие примеры можно вспомнить:

• В 1974 году внучка известных миллиардеров была похищена и провела два месяца в плену; она претерпела насилие и унижения. Тем не менее со временем она стала сторонником своих мучителей и участвовала в дальнейших преступлениях.
• В 1991 году в Калифорнии была похищена одиннадцатилетняя девочка, которая на протяжении 18 лет использовалась как объект сексуального насилия. Несмотря на свою роль жертвы, эта девушка дважды становилась матерью и даже помогала преступникам избегать правосудия.
• В 2002 году в Солт-Лейк-Сити десятиклассник был похищен проповедником, который хотел сделать её своей женой целью номер 7. Девочка не проявляла никаких попыток сбежать и даже укрывалась от полиции.
• В 2007 году 11-летний мальчик был похищен, имя его похитителя — Майкл Девлин, причем его захват длился 4 года, после чего мальчик также оставался тем, кто не искал помощи, даже будучи в открытом доступе к интернету.

Майкл Девлин за столом защиты

В этих примерах видно, как культурная стигма не дает поднять тему на поверхность, и случаи такого взаимодействия между жертвой и мучителем продолжают оставаться в тени.

Стокгольмский синдром стал сюжетом для многих литературных произведений и фильмов. В сказке «Красавица и чудовище» также заметно отражение этого явления. Эта проблематика продолжает оставаться актуальной, несмотря на попытки психотерапевтов наладить и улучшить отношения в семьях. Практически все усилия социальных служб и горячих линий оказались напрасными — синдром заложника продолжает существовать в различных формах.

Феномен психологической защиты: стокгольмский синдром

Таким образом, все перечисленные обстоятельства создают стокгольмский синдром, который служит механизмом выживания. Иногда жертвы начинают испытывать «любовь» даже к своим мучителям, и это может рассматриваться как искажение нормальной реакции психики, что является формой психологической защиты.

Есть ли какие-то последствия?

Итак, следует отметить, что если человек ощущает влияние стокгольмского синдрома, это может послужить неким «успокоительным» для их сознания, так как, отождествляя себя с действиями агрессора, они начинают рассматривать их как законные. С таким состоянием они начинают забывать о собственных чувствах и даже о предшествующих страданиях, не осознавая, что это укореняет их в опасную ситуацию.

Страдания, как это ни парадоксально, могут служить признаком того, что сознание жертвы отказывается мириться с ситуацией. Неприятные ощущения могут вдохновить человека на то, чтобы вырваться из обстоятельств, где они находятся, и стремление изменить жизнь в лучшем направлении может стать весомым будущим опытом, который позволит избегать повторных ошибок.

Умение распознавать фазу трансформации ваших отношений поможет в будущем принимать более осознанные решения, что будет способствовать созданию более здоровых взаимоотношений.

Со временем жертва может начать привыкать к мучителю, благодаря тому, что они не раз подвергались совместным страданиям, что создает своеобразную эмоциональную привязанность и зависимость. Этот механизм можно рассматривать как зацикленность на результате сильных переживаний, которые связывают людей с их угнетателями.

Где еще можно встретить стокгольмский синдром?

Феномен стокгольмского синдрома можно наблюдать в нескольких областях:

Семейные и бытовые отношения

К сожалению, продолжает существовать проблема насилия в семье, где один партнер может подвергать другого жестокому обращению, включая физическое и психологическое насилие. Часто наблюдается, как жертвы становятся зависимыми от своих мучителей. Особенно это касается женщин, которые могут убеждать себя, что их компаньон на самом деле любит их, действуя произвольно.

Елена Илюк в своих научных исследованиях рассматривает архетип проявления жертвы как ключевую составляющую стокгольмского синдрома, подчеркивая, что жертвы таких ситуаций часто воспитаны в атмосфере страха и постоянного контроля. Это создает изначально зависимое положение, сформировывая у жертв идентификацию с агрессором как норму. В. Дружева, 2017.

Другие специалисты, такие как К. Уэсткотт, также упоминают, что страх перед партнером может оставить человека в полном неведении, когда любые акты насилия воспринимаются как необходимое «меньшее зло», что создает зависимость от насильника.

Политические отношения

В контексте политического абсолютизма понятие стокгольмского синдрома может проявляться в виде поддержки авторитарных режимов. Люди могут оказаться в положении, где их права пренебрегаются, и где потенциально на них оказывается давление, порождая подавленность и чувство беспомощности. В результате об этом могут исходить новые формы адаптивного поведения, включая страх и конформизм.

Как заметил Николай Медушевский, этот синдром распространяется также на массы людей при миграционных процессах, когда представители определенных групп оказываются в положении социального абьюза, это понимание затрагивает основные концепции управления и моральных норм, что может привести к последствиям для будущих поколений.

Отношения «учитель-ученик»

Проблемы moral abuse в образовательных учреждениях также могут быть выявлены. Лишь немногие учителя заинтересованы в процветании своих подопечных, подстегиваемые настоящей заботой и привлечением к образовательному процессу, и поэтому многие студенты испытывают подавленность от чрезмерного давления в нестабильной социальной атмосфере.

Критика

Существует достаточно существенное число критиков термина «стокгольмский синдром», которые полагают, что это явление — скорее миф, созданный СМИ, что может отвлекать внимание от реальных страданий жертв насилия. Отсутствие четких критериев для диагностики этого синдрома ставит под сомнение его научную ценность и применение.

Известный юридический журналист Эрин Фукс в своей работе цитирует мнение психиатра Надин Каслоу из Университета Эмори, которая подчеркивает отсутствие достаточных доказательств для существования стокгольмского синдрома, заметив, что о нем гораздо чаще говорят в средствах массовой информации, чем в научных расследованиях.

Согласно американскому журналисту Роберту Райту, термин «стокгольмский синдром» был введен психиатром, который не проводить исследования с настоящими жертвами, что ставит под сомнение точность описания ситуации. По мнению Райта, это больше используется для дискредитации женщин, ставших жертвами насилия, чем для создания действительно полезных категорий для анализа.

Така же позиция была озвучена Аланом Уэйдом из Центра доказательной практики, который подчеркивает, что реальные отношения между заложниками и их мучителями имеют очень глубокие и многообразные аспекты, что делает их несравнимыми с понятийной формой стокгольмского синдрома.

Статейные работы также касаются того, что динамика между заложниками и их агрессорами изначально имеет иные предпосылки, основанные на человеческой симпатии, которые проявляются под определенными условиями.

Перед тем как мы перейдем к заключительным рекомендациям, предлагаю вам пройти небольшой тест, чтобы проверить, как хорошо вы усвоили материал статьи: